Обзор What Remains of Edith Finch - Все умрут, а я останусь

Так уж сложилось, что более глубокий эмоциональный отклик у конечного пользователя вызывает история драматическая, а не юмористическая. Трагедия неизменно превалирует над комедией, хотя заставить человека искренне улыбнуться куда сложнее, чем скорчить грустную мину.


Смертей столь многочисленных, что к финалу истории они воспринимаются как должно - как само собой разумеющееся явление. И это одно из главных полезных свойств «Эдит Финч» (задумайтесь, как часто слово «полезность» вообще применимо к играм), возможность за три-четыре часа осознать и примириться со столь неотвратимым исходом, если вы все не находили время предаться подобным измышлениям сами.


В то же время работа Giant Sparrow рисует «губительницу» во всех ее проявлениях, показывая, что и у столь одномерного события есть удивительное многообразие «оттенков». Индивидуальный окрас смерти придает ее «носитель»: стоически принимаемая погибель, как плата за собственные убеждения; история о сумасбродной попытке дотянуться до мечты и последующее падение опаленым Икаром; трагический конец, преломляемый неокрепшим сознанием в еще одно увлекательное приключение.

What Remains of Edith Finch одной за другой потчует нас грустными притчами, которые, что кажется поразительным, в целом больше воодушевляют, чем ввергают в уныние. Смерть, может быть, и финал твоей истории, но перипетий самой истории она отменить не в силах.


В то время, как сами рассказы What Remains of Edith Finch относятся к числу традиционных, пусть и филигранно написанных, манера их подачи - то, что придает законченную форму самому видеоигровому повествованию как таковому, откалывая от этой массивной глыбы еще один заметный кусок.


Пока коллеги по цеху, кто от скудоумия, кто от лени, а кто по финансовым соображениям, предпочитают скармливать на завтрак пользователям сухие хлопья текста, What Remains of Edith Finch доносит свою мысль игровыми средствами. А складывающиеся в краткие зарисовки сотни предложений здесь живые и служат у геймдизайна на посылках:



Уникальность всего и вся, наверное, главный критерий, что отличает игру от ей подобных. Giant Sparrow не позволили себе спустить на тормозах ни одной интерактивной сцены: абсолютно для каждой притчи здесь создана отдельная механика, а то и не одна, выверен стиль, нарисованы свои локации и смоделированы ассеты, написаны индивидуальные композиции.


Сами по себе механики игры предельно утилитарны, и несмотря на безупречную работу в заданных фрагментах сюжета, ясно обозначают главные ориентиры авторов при создании интерактива - способность донести суть рассказа и отсутствие сложностей при освоении. В отрыве от контекста игровые фрагменты вряд ли могут поразить, как и отличный саундтрек за авторством Джеффа Руссо («Бесстыдники», «Фарго», «Легион»), так же растворяющийся в действии полностью, и переслушивать его отдельно, все равно что пытаться выловить кусок рафинада из остывшего чая.


Игра не игнорирует наработок прочих видных представителей жанра: здесь сильный сценарий с налетом личных, знакомых каждому жизненных дилемм, достойная озвучка, выдающаяся художественная часть и повествование через детали интерьеров и пейзажей. Многие из этих элементов и вовсе обрастают дополнительными смысловыми и эмоциональными слоями за счет интерактивного подхода к изложению истории: сколько боли, горьких воспоминаний и разбитых судеб внезапно встает за простыми предметами быта, когда смотришь на них, выныривая из очередной «кроличьей норы».


С такими вводными What Remains of Edith Finch видится идеальным проектом сентября-ноября, дабы подпитывать свою осеннюю хандру вливаниями депрессивного контента. Игра на самом деле оставляет после себя нотки грусти, но грусть эта - светлая. Творению Giant Sparrow чужда безысходность, сквозящая в иных классических историях, которых зачастую хватает лишь на то, чтобы в финале выдавить из себя кривую улыбку.

Улыбка «Эдит Финч» искренняя и широкая, пусть и несколько печальная, как при расставании с любимым человеком. Мы не обречены повторять ошибки наших предшественников, мы не можем победить смерть, отсрочить ее или хотя бы предугадать, но способны изменить свое к ней отношение.