Заголовок государственной тайны. Рецензия на фильм «Секретное досье»

В целом «Секретное досье» - крепкая, хорошо собранная картина, рассчитанная, в большей степени, на американского зрителя. В подобном, схожем национальном ключе она соприкасается с британскими «Темными временами» Джо Райта, где колорит и эстетство англичан мелкой дробью било в глаза. В отношении Спилберга, то здесь масштаб последствий, зависящие от редакции Washington Post, внутригосударственный, и отличается от действий Уинстона Черчиля ( в (не)подписании мирного договора с Гитлером) предвзятостью к президенту Никсону. Однако в противовес данному выводу (отбросив название страны, имена и фамилии) выступает аргумент в универсальности истории, которая могла произойти в любом другом месте. В этом аспекте то, что показывает Спилберг и как он это делает, содержится главная сила фильма. Да, картина по своему содержанию состоит из многочисленных диалогов-споров, речей о нравственности, совести и долге (не только гражданском, но и профессиональный долг журналиста).

В этом свете напрашивается аналогия с работой Тома МакКарти «В центре внимания». Схожесть двух лент пусть и не явно очевидна, однако их нарратив, направленная справедливость уютно уживаются в рамках рассматриваемых проблем и тайн. У Спилберга под прицел, в отличии МакКарти, который обличает в частном случае все духовенство и церковь, попадает главный человек страны, чье лицо мы так не увидим за весь фильм, только отдаленный силуэт со спины и услышим его голос. Никсон у режиссера, безликий кукловод, раздающий приказы, чьи угрозы теряют свои свойства перед редакцией Washington Post. Вопрос, который встает краеугольным камнем в сложившейся истории, несет в себе куда более серьезные последствия, чем просто страх получить тюремное заключение за непосредственно собственные прямые обязанности. Бен Брэдли и Кэй Грэм – люди, кто сподобился в открытом виде бросить вызов правительству, требуя публичного признания ошибок.

Многозначительная и искусная подача от Спилберга раскрывается не только в умении скомпоновать материал так, чтобы лента не превратилась в скупое перечисление фактов и событий, где люди просто разговаривают/обсуждают, не имея при этом ни погонь, ни стрельбы, ни каких-либо иных атрибутов для завлечения публики. Он, равномерно распределяя баланс правых и сомневающихся, достиг точки пересечения интересов, когда всеобщее давление и тяготы выбора не дают дополнительного времени в принятии решения. И это понимает героиня Мери Стрип, чей образ на первый взгляд, кажется простым, безобидным. Но в течение фильма Спилбергу удается поставить под сомнение ее некое убеждение, что «нельзя быть хорошим для всех», даже если это министр обороны США Роберт Макнамар (Брюс Гринвуд), знающий всю правду, твой друг. Грэм, которая в начале тушуется перед акционерами, сомневается, в финале предстает уже способной не читать заготовленные фразы с карточки, а диктовать свои условия, ссылаясь на истинное призвание газеты и ее функции. Четко обозначая границы, в пределах которых суждено развиваться ленте, Спилберг идет верною тропой сухих фактов, однако его манера придать жизненную энергию тому, что не может вызвать интереса у большинства, здесь вытаскивается на всеобщее обозрение, где для режиссера важна эмоциональная составляющая, правдоподобность которой не будет вызывать вопросов. И не зря на главные роли он выбрал именно Мерил Стрип и Тома Хэнкса, чьи типажи и профессионализм идеально легли в основу событий

«Секретное досье» из той серии картин, где преобладает театральность, без явных манипуляций со стороны создателей, что позволяет назвать картину политической пьесой, с отлично разыгранными партиями. Отказ от мейнстримовой подачи для пущей убедительности, в пользу взвешенного и рассудительного ритма, напоминает работы Уильяма Уайлера или Билли Уайлдера. Большое внимание к деталям и окружению для Спилберга необходимые/комфортные условия позволяющие фокусировать внимание на важных моментах. Внедряя в каждую сцену чувствительную нервозность, подкрепленную знанием законов, тактичная сторона вопроса, также дает о себе знать в кульминационной фазе, где расстановка точек над «i» - исход сложных перипетий и вздоров, которые отстаивают свободу, свободу слова и мысли.

Отмечая целостность картины, начиная от актерских работ, до художников и костюмеров, «Секретное досье» не кричит, не протестует/бастует о нарушении конституции, провальной войне во Вьетнаме, фильм настойчиво без надрывов в голосе, уверенно и внятно произносит все, что хочет сказать, невзирая на препятствия и дружбу. Метафоричность и компетентность Спилберга здесь нечто иное, более патриотические, нежели в «Шпионском мосту», однако это не мешает ему тем самым демонстрировать уроки прошлого, из которых необходимо и по сей день делать выводы, оставаясь приверженцем своих убеждений и принципов, вне зависимости какой сейчас день или год.